В руках ты держала кленовый лист. Откуда он у тебя взялся, если вокруг были одни сосны? Я исходил парк вдоль и поперек, но так и не нашел ни одного клена. Выходит, ты принесла лист с собой? Сорвала где-нибудь по пути и принесла. Но зачем? По рассеянности, забыла обронить, или не выбросила из жалости, но тогда не стоило бы и срывать… Я долго ломал голову над этими пустяковыми вопросами, мог бы, пожалуй, и совсем свихнуться, если бы не догадался сам поступить точно так же. Сорвал лист с одного из деревьев, из тех, что стоят рядом с твоим домом, и понес его в парк, а пока шел, всю дорогу смотрел на него, вертел в руках и думал, что же в нем такого особенного, что я взял его с собой. И, кажется, я додумался, я представил, что мои пальцы вовсе никакие не пальцы, а ветки, а моя рука – сук дерева, которое я сам и есть. Поэтому я приду к другим деревьям не как чужак, которому никто не рад, а как свой и близкий, и все, что ни есть у них священного и таинственного, сразу же с любовью откроется мне, человеку, который привил на себе кленовый лист.