Человеку без дома некуда возвращаться; без неба – не о чем мечтать. Поэтому я поселился в квартире на девятом этаже восемнадцатиэтажного дома на окраине города и присмотрел скамейку возле подъезда, с которой было удобно наблюдать за самолётами, спускающимися из облаков в аэропорт, находившийся поблизости. А еще за девушками, которые ранним утром выходят гулять с собаками. Конечно, они выходят с собаками и днем, и вечером, с этим не поспоришь. Но поутру в их еще сонном облике наблюдается какая-то покорность судьбе, когда какой-нибудь сенбернар или овчарка тянут за поводок в нетерпении поскорее справить нужду и разнюхать изменившиеся с прошлой прогулки окрестности. Но вернемся к самолетам. С них обычно и начинался мой день. Я садился на скамейку, делал глоток кофе, который приносил с собой, закуривал сигарету и начинал смотреть в небо, не появится ли самолет. И самолет появлялся. Чаще всего это был пассажирский лайнер, И я вглядывался в иллюминаторы, не помашет ли мне рукой какая-нибудь пассажирка. А приземлившись, она первым делом пожелает встретиться со мной, возьмет такси и поспешит к моей скамейке, чтобы поболтать со мной о сенбернарах и овчарках. Впрочем, об этом я всего лишь мечтал, ни разу никто не поспешил. Да и в иллюминаторы разве разглядишь что-нибудь. В общем, мне приходилось довольствоваться девушками с собаками. Сонный облик, покорность судьбе… Если подумать, в этом было даже больше притягательности, чем в робеющих от полета пассажирках самолета. Да, девушки с собаками все же лучше… И ближе. Мечтательно улыбнувшись в неопределенном предвкушении, я вставал со скамейки и возвращался домой.