Вся такая из себя умница, а еще в шортиках на длинных ножках, колечках на тонких пальчиках, в своевольно раскинувшейся по плечам пушистой гриве, прямо девочка-девочка восхитилась одним мальчиком. Ну как мальчиком, для посторонних, пожалуй, уже и не мальчиком, но с этими посторонними она не считалась. Посторонние не во всем были правы. В ее избраннике действительно еще жили мальчиковые увлечения, например, красивыми, с опасно вычерченными линиями машинками, матово поблескивающими впечатляющими часиками, но было еще и пока не вычисленное ею умение совладать – в силу своего мальчишества – именно с девочками-девочками, так верящими в неминуемо счастливый конец – и не только в фильмах. Оказавшись рядом с такой юной девочкой в квадрате, очень-очень, крепко-крепко, вечно-вечно влюбленной в него, он, везунчик, по-детски беззаботно отказался думать про послезавтра, и закрыл глаза на необходимость собственных достижений. Ведь он казался себе таким молодым мальчиком рядом с со своей девочкой-девочкой. А значит можно шалить, не жалея дней, и еще долго не собирать кирпичи для фундамента будущего дома. И совсем забыть о той, первой жизни, в которой по-прежнему была другая, когда-то девочка, помнящая, что их юность завершилась в прошлом веке, и упрямо стремящаяся увидеть в нем мужчину. Он умертвил эту первую жизнь в себе навсегда, бездумно желая остаться Питером Пэном в стране, где никто не требует «исполнения долгов».

Но даже Питер Пэн не смог бы остановить во времени свою возлюбленную подругу. И девочка-девочка, понемногу вырастая из шортиков и наивно восторженных «очень-очень», «хочу-хочу», перестала быть девочкой в квадрате и, взглянув на избранника глазами той, прежней (из первой жизни) девочки, впервые ее поняла. И замечая в честном зеркале уже почти не девочку с глазами, потерявшими наивную голубизну, она теперь с напрасной надеждой искала в лице своего вечно молодого спутника так необходимую ей, повзрослевшей, мужественность. Но не спрятаться ей было за крепкой стеной дома, ведь фундамент так и не был заложен беззаботно прожигающим жизнь псевдомальчиком. И пришлось попрощаться с ней мальчику-мальчику, ведь совсем не умел и не хотел он выдерживать взгляда по-женски мудрых глаз выросшей девочки.

Так мальчик и остался один, ведь в нашем столь стремительно развивающемся мире любая девочка-девочка, очень быстро мудрея, искала в нем не мальчика, но мужа… И он вернулся к своим первоистокам, как этого и хотел, оставшись всего лишь сыном своей матери, которая помнила в нем мальчика из далекого детства. И приняла мать его в построенный другим человеком дом, ведь, может, и она в чем-то ошиблась, раз из мужского в ее ребенке выросла только щетина на щеках.