Катюша, сиди смирно, не ерзай, испачкаешь меня сапожками. В окошко смотри, слушай, как сейчас тетенька по громкой связи объявит, что наш поезд отправляется, и ты увидишь, как поплывут мимо цветные витражи вокзала, останутся на перроне – в едва наступившем прошлом – все торопливые пассажиры и терпеливо ожидающие сытые чемоданы. А мы, обнявшись крепко-крепко, с вами поедем далеко-далеко, в чудесные невиданные края. Вася, держись ручкой крепче, а то упадешь. Не пугайся, это вагон просто у нас первый, поэтому немножко гудит и шумит. Ну, мой хороший, залезай уж ко мне на коленки, раз боязно. И Мишку покрепче держи, а то упадет ведь, а мы умчимся в синюю даль. Останется наш Мишка тут совсем-совсем один, всеми покинутый и несчастный, и некому будет даже слезки ему вытереть. Только не шуми, а то видишь, Маша засыпает. Лучше посмотри, как ровно наш паровоз разрезает своим носом поля, и домики по обе стороны от нас убегают, как волны, вдаль. Смеркается потихоньку, но мы не будем включать свет. Так уютно сейчас ехать под успокаивающий стук колес, будто подсказывающий нам, что все будет хорошо.

Но тут в замке повернулся ключ и в прихожей зажегся свет. Девочка в полутемной детской резко спрыгнула со стула, удержав при этом в руках всех своих «деток»: голубоглазую Катюшу, умеющую протяжно говорить слово «мама», Васю – мягкого кота в полосатой курточке с испачканной в шоколаде мордочкой, старенького Мишку с карими глазами-пуговицами, способного шевелить лапами, и Машу – пупса в розовом костюмчике, всегда послушно закрывающего глазки в кроватке. Поезд исчез, а вместо него теперь посреди комнаты возвышался обыкновенный стул, правда, слегка расшатанный после сегодняшней дальней поездки. Но, если его спинкой вплотную придвинуть к стенке, то мама вовсе и не почувствует, садясь на этого скитальца, как он неминуемо уезжает в так и не достигнутую чудесную страну. Девочка уложила своих малышей в кроватки и побежала встречать свою маму.

А лежащие в мягких постельках детки, вздыхая и вспоминая бережные объятия теплых ручек, думали о своей маленькой хозяйке и ее будущей взрослой жизни. И больше всего на свете им не хотелось бы, чтобы она спустя много лет вот так, как сегодня – надеясь только на себя, но не осознавая еще всей силы своего духа – отправлялась одна в далекое путешествие со своими еще не реализованными катюшками и мишками.