Она плачет, ей больно, на скатерти слеза. Он встал у окна, дожидается, когда его расстреляют. Последнее слово положено даже отъявленным гадам, а здесь – хоть гадость, но малость: проснулся с другой.

– Не стану просить помиловать, слюнявить пустые слова. Но если простишь, то выверну себе лопатки крыльями и улечу туда, где нет твоих слёз.

Она подняла испуганно глаза:

– Прощаю тебя, любимый, прими мой смертельный дар.

И он распахнул окно и вылетел на «раз, два, пли»…

Тут же утихла боль, на скатерти – соль слезы. Любовь, недавно цветущую, высушили для гербария.