Жил барин, и был он, как таковой, «философ», уж больно любил размышлять. Но размышлять – задача не простая, нужно, чтоб обязательно ум да здравый смысл хорошо работали. Барин считал, что для хорошей работы мозга покушать – самое главное. Да это и видно было по его огромному животу, загораживающему ему большую часть обзора. Человек он был очень крупный – высокий и пузатый. На его морщинистом лице росли густые усы, служившие маслосборником во время обеда. Одевался он дорого – в шёлк и золото, иногда радовал себя жирными пятнами на рубахе. Ботинки его были тщательно залакированы, ведь на них со стола должны падать обглоданные кости, крошки, капать компот, и крем с тортика бывать. В общем, жил барин припеваючи.

Однажды пригласили его на званый ужин. Даже раньше назначенного срока прибыл нетерпеливый барин в гости. Вскоре все приступили к ужину. Многие уплетали наивкуснейшую еду молча, с жадностью в глазах, другие же, мило беседуя, обсуждали красоту блюд. Один наш барин разглядывал с задумчивым лицом тарелки и произносил про себя: «Грибной суп!.. Такой чистый и прозрачный бульон, что легко можно разглядеть кусочки белого гриба. А какой аромат! Тонкие нотки божественного запаха сами прокрадываются ко мне в нос и заставляют вкушать себя…» Тут его взгляд упал на бокалы с вином: «Вино алое, как щёки русской красавицы в лютый мороз… Аромат прекрасен, лучше, чем у супа! Алкоголь и терпкость так и манят…» Чуть было уж не попробовал барин вино, но тут на его глаза попалось блюдо с курицей: «Какая румяная кожица у этой курицы! Видно, что её держали специально для того, чтобы она попала на этот стол… Ох, в ней ещё и яблоки… Сок с запечённых горячих яблок стекает на блюдо и так манит меня… Если взять себе ножку и откусить кусочек, то, наверное, можно умереть от вкусности мяса… Ах, так бы и съел всё…»

Он ещё раз облизал губы, неожиданно схватился за подбородок и с задумчивым взглядом произнёс: «А смогу ли я всё это съесть?» И спокойно удалился из зала.