Мне казалось, что это никогда не закончится. В комнате было тесно: мать с отцом, дед и брат, от которого не было никакой возможности избавиться даже на минуту.

– Мы живем в каком-то кошмаре, — вздыхала мама, разбирая каждый вечер комнату и расставляя ширмы. – Игрушки, книги, лекарства. Да когда ж ты уже помрешь, а?

Она не любила деда. Он был слишком стар, занимал отдельную койку, и от него не было никакой помощи.

Мы с Максимом тоже путались под ногами. Брат был немного не в себе, и, сказать честно, я бы хотела быть единственным ребенком в семье, на которую приходилось девять метров жилой площади и два инвалида.

– Дурак! Глаза б мои тебя не видели! – пинала я Максима перед сном и отворачивалась к стене.

Он доверчиво прижимался к моей спине, что-то мычал и держал меня за шею, стараясь не свалиться.

А потом его не стало. Я привычно вытянулась в струнку на нашей общей кровати и, прижав подушку к глазам, расплакалась: слишком широко.