Марина нервно раздирала капроновые колготки, закрутившиеся в тугой узел. Что за день такой – все против нее! Красный лак высыхал целую вечность, фен сломался, еще и таксист постоянно звонил и отвлекал, как будто ему не оплачивают ожидание. Да, опаздывает, но у нее трагедия: последние целые колготки после стирки превратились в клубок. Главное, не терять присутствия духа, от нервов появляются морщины.

Она подошла к зеркалу и прошептала мантру, которую прочитала в «Космополитен»: «Я прекрасна и удивительна. Я все успею и все смогу, ведь я – совершенство».

Глубоко выдохнув, как советовали в журнале, Марина обрела присутствие духа. Ничего, все успеется, сейчас разберется с колготками и решит, какое платье надеть. Розовое в горошек молодит, но голубое подходит к глазам. И в обоих она сногсшибательна.

Телефон снова зазвонил, и от неожиданности острые ногти оставили на тонком капроне дорожку быстро расползающихся петель. Это полный апокалипсис, крах всему образу! О платье теперь не могло быть и речи, не идти же с голыми ногами. Теперь ей, как старой деве, тащиться в брюках.

Вовремя вспомнив о тщательно наложенном макияже, Марина сдержала слезы. Пришлось еще раз прочитать заветную мантру и влезть в старенький брючный костюм.

В принципе, не так уж и плохо сидит, а если надеть красный топ с вырезом и подходящие аксессуары, то будет очень даже ничего… Она распустила волосы, встряхнула головой, чтобы рыжие кудри рассыпались по плечам и, схватив голубое платье, вылетела из дома. Вдруг по дороге удастся купить колготки и переодеться.

Через тридцать минут Марина вышла из такси и, громко цокая высоченными каблуками, направилась к парадной лестнице белокаменного здания. К ней, размахивая руками и что-то крича на бегу, уже летел по ступенькам молодой человек.

– Марина Сергеевна, там такое творится. Двести человек в зале сидит, журналистов куча… Все вас ждут.

– Ничего, подождут. Вот что, Паша, сбегай пока, купи мне колготки. Телесного цвета, размер 3. В перерыве переоденусь.

Марина небрежно сбросила на руки Паше голубое платье и пошагала дальше. У дверей сообразительная Людочка – бессменный секретарь суда – уже держала для нее наготове длинную черную мантию.

Через пару секунд Марина Сергеевна, поворачиваясь к фотографам рабочим левым профилем уверенно вошла в зал заседаний под громогласное: «Всем встать, суд идет».

«Хоть бы Паша не напутал ничего, – рассеянно думала Марина, слушая материалы дела, – мантия плохо сочетается с брюками. Зато маникюр мне удался, да… Ой, я не сказала, что нужны именно капроновые…»