Шить Надя научилась сама. Выписывала «Бурду», ломала голову над выкройками, боролась со старой швейной машинкой. На дорогую или хоть сколько-нибудь приличную ткань денег у нее не было, поэтому Надя всё чаще перешивала, подгоняла по фигуре купленные себе вещи. Её изобретательность и усердие нуждались в похвале, одобрении, вздёрнутых вверх бровях: «О, надо же»!

Но даже самые невероятные швейные изощрения Нади меркли перед её главным изобретением. Надя придумала, перешивая вещь, присобачивать к ней бирочку с названием какой-нибудь дорогущей марки одежды. Со временем бирок у Нади скопилась целая коллекция. Маленькие, едва заметные лоскуточки с надписью «Prada», «Gucci», «Dоlce & Gabbana», «Chanel», «Christian Dior» украшали платья и блузки, реже пальто и куртки «от Нади».

И все бы ничего, только безобидная страсть к ярлыкам постепенно, как едва заметный огонёк, который благодаря слабому дуновению ветерка превращается в несокрушимый огонь, превращающий в пепел все вокруг…

Словом, Надя, сама того не подозревая, стала лепить бирочки на окружающих её людей. Сначала аккуратно, вскользь. Возьмет и назовет человека, скажем, «бесхарактерным» или «хитрожопым». Так и приклеится к нему это слово и пойдет молва по всей родне. И тут уж как ни прикрывайся, ни кутайся в оправдания, все равно останешься «простодырой», например.

Называла Надя процесс поиска подходящих окружающим слов «составлением собственного мнения». И так незаметно стала наша швея перекраивать и подгонять под себя тех, кто оказывался рядом.

Перешерстила для начала всё своё окружение, разобрала по полочкам: старых – подальше, поношенных и надоевших – на тряпки, новых и свеженьких – перекроить, ушить, чтобы вот тут не топорщилось, а тут не собиралось. С новыми совсем беда: разве найдёшь такого, чтобы безупречно сидел, не мялся, не раздражал? Сколько работы человек требует, сколько труда! А глядишь, лет через пять в него и не влезаешь уже: раздулась, располнела, и его – к чёрту. Его. Отслужил своё.